стеклянно отблескивающие, сползали городьбою на глаза, откидывала их нетерпеливым движением головы за плечо.
Капитан ел помидоры с хлебом, расстелив газету на коленях, и ни во что не встревал. Не подал он голоса протеста и тогда, когда парни вынули поллитровку из рюкзака и принялись пить из горлышка. Первым, конечно, приложился тот, в кепке. Пить из горлышка умел только он один, остальные больше дурачились, болтали поллитровку, делали ужасные глаза. Еська-Евсей, приложившись к горлышку, сразу же бросился к вокзальной емкой мусорнице, у Славика от питья покатились слезы. Он разозлился и начал совать своей девушке бутылку.
- На!
Девушка глядела на него со щенячьей преданностью и не понимала, чего от нее требуется.
- На! - настойчиво совал ей Славик поллитровку.
- Ой, Славик!.. Ой, ты же знаешь...- залепетала девушка,- я не умею без стакана.
- Дама требует стакан!- подскочил Еська-Евсей, вытирая слезы с разом посеревшего лица.- Будет стакан! А ну! - подал он команду блатняшке.
Тот послушно метнулся к ранцу Еськи-Евсея и вынул из него белый стаканчик с румяной женщиной на крышке. Эта нарисованная на сыре "Виола" женщина походила на кого-то или на нее кто-то походил? Сергей Митрофанович засек глазами Володину деваху. Она!
- Сыр съесть! - отдал приказание Еська-Евсей.- Тару даме отдать! Поскольку она...
Она, она не может без стакана!..
Этим ребятам все равно, что петь и как петь.
Володя дубасил по гитаре, но сам веселился как-то натужно и, делая вид, что не замечает своей барышни, все-таки отыскивал ее глазами и тут же изображал безразличие на лице.
- Ску-у-усна-а! - завопил блатняшка. Громко чавкая, обсасывал он сыр с пальца, выпачкал шарф и понес все на свете.
- Ну, ты! - обернулся к нему разом взъерошившийся Славик.
- Славик! Славик! - застучала в грудь Славика его девушка - и он отвернулся, заметив, что капитан, хмурясь, поглядывает в их сторону.
Блатняшка будто ничего не видел и не замечал.
- Хохма, братва! Хохма! - Когда поутихло, блатняшка, вперед всех смеясь, начал рассказывать: - Этот сыр, ха-ха, банку такую же в родилку принесли, ха-ха!. Передачку, значит... Жинки, новорожденные которые, гля-дят - на крышке бабка баская и решили - крем это! И нама-а-азалися-а-а!..
Парни и девчонки повалились на скамейки, даже Володина барышня колыхнула ядрами грудей, и молнии пошли по ее свитеру, хомут воротника заколотился под накипевшим подбородком.
- А ты-то, ты-то че в родилке делал? - продираясь сквозь смех, выговорил Еська-Евсей.
- Знамо, че,- потупился блатняшка.- Аборт! Девчата покраснели, Славик опять начал подниматься со скамейки, но девушка уцепилась за полу его куртки.
- Славик! Ну, Славик!.. Он же шутит...
Славик снова оплыл и уставился в зал поверх головы своей девушки, проворно и ловко порхнувшей под его куртку, будто под птичье крыло.
Стаканчик меж тем освободился и пошел по кругу.
Володя выпил половину стаканчика и откусил от шоколадной конфеты, которую успела сунуть ему Еськипа пламенно-яркая сестра. Затем Володя молча держал стаканчик у носа своей барышни. Она жеманно морщилась:
- Ты же знаешь, я не могу водку...
Володя держал протянутый стаканчик, и скулы у него все больше твердели, а брови, черные и прямые, поползли к переносью.
- Серьезно, Володенька... Ну, честное пионерское!.. Он не убирал стаканчик, и деваха приняла его двумя длинными музыкальными пальцами.