взмолилась:
- Задавил, ой задавил, нечистый дух! Эко силищи-тоВот бы на работу ее истратить...
- Л-люблю потылицынских! Пуще всякой родни! Из всего села выделяю!..
Васеню втащили за стол, усадили рядом с дядей Левонтием к уже разгромленному столу. Она для приличия церемонилась, двинула локтем в бок мужа. Он дурашливо ойкнул, подскочил. Все захохотали. Засмеялась и Васеня.
- Хочешь быть сыта - садись подле хозяйки. Хочешь быть пьяна - трись ближе к хозяину! - советовали Васене. на что она оживленно отозвалась:
- А я у обох!..
А бабье плясало и выкрикивало под Мишкину гармонь, которую он рвал лихо, нещадно, и, дойдя в пляске до полного изнеможения, гости валились за стол, обмахивались платками, беседовали разнобойно, всяк о своем.
- Што ж, гости дорогие! Хоть и много выпито, но опричь хлеба святого да вина клятого все приедливо, сталыть, ошарашим еще по единой!
- Да-а, Катерина Петровна, беда учит человека хитрости и разумленью. До голодного года скажи садить резаную картошку - изматерились бы, исплевались.
- И не говори, сват. Темность наша.
- А назем взять? Морговали?
- Я первая диковала: "Овощь с дерьмом ись не буду!"
- Во-от! А нышло: клади назем густо, в анбаре не будет пусто!
- И не зря, сват, не зря самоходы сказывают - добрая земля девять лет назем помнит...
- Тятя. закури городскую.
- Не в коня корм, Вася. Кашляю я с паперес. Ну да одну изведу, пожалуй.
- Я ему шешнадцать, а он - десять! Я шешнадцатьОн десять! - рубил кулаком Кольча-старший.
- На чем сошлися?
- На двенадцати.
- Вот тут и поторгуй! Жизня пошла, так ее!
- Н-на-а, лихо не лежит тихо, либо валится, либо катится, либо по власам рассыпается...
- ...И завались сохатый в берлогу! - рассказывал дядя Ваня, давно уже забросивший охоту, потому как прирос к сплавному пикету. - А он, хозяин-то, и всплыл оттуда! Я тресь из левого ствола! Идет! Тр-ресь из правого! Идет!
- Иде-от?
- Идет! Вся пасть в кровище, а он идет. Цап-царап за патронташ - там ни одного патрона! Вывалились, когда сохатого гнал...
- Биллитристика все это! - ехидно заметил грамотей Зырянов. - Со-чи-ни-тельство!
- Вякай больше! ЧЕ ты в охоте понимаешь? Сидел бы с грыжей со своей и не мыкал...
Бабушка вклинилась меж Зыряновым и дядей Ваней - сцепятся за грудки, чего доброго...
- Не пьют, Митрей, двое: кому не подают и у кого денег нету. Но чур надо знать! Норму.
- И только поп за порог - клад искать, - а русский солдат шу-урх к пападье-еэ под одеяло-о-о!.. - напевал Мишка Коршуков Августе в ухо.
- Руки зачем суешь куда не следует? Убери! Вон она, мама-то... Все зрит!
- Вот рыба таймень, так? - уминал пирог и спрашивал у близсидящих бабенок дядя Левонтий, про которого, смеясь, говорили они, что-де где кисель, тут он и сел, где пирог, тут и лег. - Я когда моряком ходил, спрута жареного ел!
- Каво-о-о?
- Спрута! Чуда такая морская есть - змей не змей: голова одна, хвостов много. Скусная, гада, спасу нет!
- Тьфу, страмина! - плевались бабы. - И как токо Васеня с тобой цалуется?
- Кто про чЕ, а вшивый все про баню! - махнул Левонтий.
- Такого заливалы ишшо не бывало! - смеялись и трясли головами гости.
- И што за девки пошли! Твои-то мокрошшэлки закидали тебя ребятишками, закидали! Распустила ты их, Авдотья, ой распустила!
- Дакыть и мы
