немец, работать умеет и знает лишь то, что положено
знать. Наши связисты, не умея работать, знают все про все".
Возле блиндажа возились бойцы, убирая трупы.
"Че эту падаль закапывать-то? -- слышался голос Шорохова, -- уволокчи
да в кусты сбросать..."
"А вонять станут?"
"Это верно. Вони от человека больше, чем от дохлой кобылы..."
"Трепло! -- поморщился Лешка. -- Повидал на своем веку и понюхал
Шорохов мертвецов. -- Надо будет спросить у майора, как с нашими-то..."
Зигфрид Вольф, положив руку на вздрагивающие колени, напряженно ждал.
Воняло от него все внятней. Майор поводил носом -- откуда пахнет? Зазвенел
телефон. Зигфрид Вольф глядел на аппарат с ужасом.
-- Вальтер шприхт зо хериш мит инэн? Загэн зи, ист эр цу дэн
гранатверфэршютцен аус дэр штаб дэр дивизион гешикт? (Вальтер так властно
разговаривает с вами. Скажите, -- показал майор на телефонный аппарат, -- он
послан к минометчикам из штаба дивизии?)
-- Ихь дэнке, вир зинд айн фюрэндэр беауфзихтигер пункт, вир зинд нэбэн
дэн русэн, унзэре бэобахтунгэн зинд ам бэстэн. (Думаю, что мы -- передовой
наблюдательный пункт. Мы рядом с русскими, наши наблюдения, -- поморщился
связист ("Этот наглый обер-лейтенант Болов все ж выскочка, всегда проявлял
инициативу, всегда лез вперед, искал опасности, вот и нашел"), -- самые,
самые...
-- Гут, -- голосом азартного картежника, сделавшего ставку, произнес
майор, потирая руки. -- Антвортэн зи Вальтер, дас аллес ин орднунг ист.
(Хорошо. Ответьте Вальтеру, что все в порядке.)
Вошедший в блиндаж лейтенант Боровиков с изумлением смотрел на немца,
разговаривавшего по телефону, на майора, у которого оживилось лицо, блестели
глаза и, хотя он все еще кривился на бок, к которому притянута была ремнем
поверх гимнастерки толсто сложенная онуча, вроде бы и о боли забыл.
Боровиков присел на нары, все еще не понимая, что тут происходит. Знаком
показав положить трубку телефона, майор взял у Боровикова свою кожаную сумку
и, доставая из нее сложенную карту, как бы между прочим поинтересовался:
-- Вэр золь ан дер линие им фале дер нахрихтэнфэрлетцунг геэн, зи одэр
Вальтер? (В случае повреждения связи кто должен выходить на линию, вы или
Вальтер?)
-- Вир хабэн кайн бэфель фронтлиние цу фэрласэн. (Нам не велено
отлучаться с передовой.)
"А у нас вот все наоборот: тыловики болтают да покуривают, связисты с
передовой, язык на плечо, по линии бегают и гибнут".
-- Вифиль цайт браухт Вальтер, ум беобахтунгсштэле цу эррайхэн?
(Сколько времени потребуется Вальтеру, чтобы дойти до наблюдательного
пункта?)
-- Фюнфцен одер цванцих минутэн. (Пятнадцать или двадцать минут.)
"Эк у них отлажено-то все! Экие молодцы! Оттого и держат наполовину
меньше наших челяди в штабах. При укомплектовании армий и дивизий
численность боевого состава втрое больше наших, а порядка -- впятеро", --
мельком отметил майор. Все более входя в азарт, которого он в себе, пожалуй,
и не подозревал, Зарубин начал быстро распоряжать- ся. Приказал Боровикову
поставить пулеметы по обоим берегам Черевинки, трофейный же пулемет с полным
боекомплектом перенести к наблюдательному пункту и по всей речке:
-- По всей речке, -- подчеркнул он, -- укрепиться, поставить боевые
охранения. Противник, не смяв левый фланг, наутре непременно опробует фланг
правый. Немцы сорить людьми непривычны, -- пробурчал майор, -- и голодом
держать солдат не смогут -- характер у них не такой. Под Сталинградом
мерзлую конину по кусочкам делили. Мы тех коней изрубили бы, растащили,
сожрали, потом скопом околевали бы с голоду...
Боровиков подумал, что майор уже в бреду, и неуверенно прервал его:
-- Вам, товарищ майор, нужно немедленно переправляться.
-- Да-да, -- согласился Зарубин. -- Понайотов вот-вот будет. Но,
лейтенант, тебе еще приказ: на берегу сколотилось много бездельников, об
этом и подполковник Славутич говорил, -- собери всех боеспособных, вооружи,
заставь, убеди держать оборону по речке, иначе мы все, и они тоже, тут
погибнем. И еще -- пусть артиллеристы немедленно оборудуют наблюда- тельный
пункт. Свой. Эту крепость
